Ознакомление с архивным наследием одного из самых выдающихся болгарских ученых в современной гуманитаристике, Бориса Йоцова, является еще одним шагом к восстановлению памяти о его деле. Изучение массивного личного фонда Б. Йоцова (202К) в Государственном агентстве «Архивы» предоставило возможность систематизировать имеющиеся 349 документа. Это раскрывает новое лицо недооцененного авторитетного исследователя и общественника. Действительно, огромное количество архивных единиц сохраняется в двух инвентарных описях, которые способствуют его реабилитации сегодня. Любопытно то, что обе описи включают в себя как множество текстов «от» и «о» Б. Йоцове, так и ценные материалы, косвенно связанные с его академической, профессиональной и интимно-личной сферой.
Раскрытие данной темы привлекло к себе именно эти архивные единицы, которые до этого момента не были изучены, и впервые благодаря проекту о научном наследии Б. Йоцова исследовательский интерес остановился на них. В процессе работы с архивами был установлен пропуск и ошибочная информация о статье “Маленький народ” в имеющейся библиографии 1. Это дает повод подчеркнуть актуальную и утилитарную функцию «говорящих» архивов. Рассматриваемый архивный фонд представляет собой богатый корпус разнообразных научных занятий Б. Йоцова в области болгарской, славянской и европейской литературы и демонстрирует широкий размах его культурно-политической деятельности. Не случайно писатель Эмил Коралов поздравляет Б. Йоцова с пожеланием об «осуществлении всех его начинаний для преуспевания нашей национальной культуры» (а. е. 50, оп. I, л. 13).
Независимо от ежедневной ангажированности к болгарской общественности с непрестанными административными задачами, риторические умения профессора имеют сильное воздействие. Именно о них мы можем узнать из сохраненных высказываний и речей. Как, например, об одном неопубликованном слове, произнесенном Б. Йоцовым в качестве главного секретаря Министерства народного просвещения по случаю чествования пресвятых братьев Кирилла и Мефодия. Исключительно любопытным является еще одно неизвестное пространное слово Б. Йоцова, изреченное в Болгарской академии наук по случаю 40-летия со дня основания туристического общества «Алеко Константинов» (а. е. 104, оп. I, л. 1-6). Это слово отпечатано с множеством поправок, прежде всего с буквенными уточнениями и приписками для дополнения текста. Сохраненный документ является особенно интригующим как по своему научному содержанию с углубленным литературоведческим анализом книги «Бай Ганьо» и критическим комментарием биографии А. Константинова, так и возможностью проследить скрупулезную саморефлексию Б. Йоцова в качестве редактора. Более того, это слово является оригинальной ораторской формой, оно нетипично для распространенного эталона подобного типа торжественных слов с высокой степенью патетики и актуальной направленности. Кроме слов «от» Б. Йоцова, архивы сохраняют и слова «о» нем, как, например, слово учителей в Софии по случаю его вступления в должность министра образования (а. е. 131, оп. I, 1942) или подаренная с автографом книжка «Речь, произнесенная на утре о Клименте Охридском» (1917 г.) от Ст. Н. Шишкова (а. е. 104, оп. II, 12.10. 1942).
Внушительная часть личного архивного фонда Б. Йоцова – это 37 по количеству рукописных документов, опубликованных позже, при этом большинство из них являются научными разработками и написаны об эмблематических именах Болгарского Возрождения. Существуют, однако, по меньшей мере, два неизвестных архива, которые остаются только в рукописи. Один из них содержит приблизительно 180 листов с записками по староболгарской литературе (написанных между 1915-1918 гг. в рукописи и на множительном аппарате). В лекциях имеются подчеркивания, и они конспектировались, и это показывает, как Б. Йоцов готовился к экзамену по ним. Мое предположение состоит в том, что лектором Б. Йоцова был один из самых видных староболгаристов – Йордан Иванов, который в это время преподавал в Софийском университете. Второй архив включает в себя биографические заметки о восемнадцати болгарских авторах, которые не упорядочены хронологическим образом (Й. Йовков, М. Георгиев, П. К. Яворов, П. Ю. Тодоров, К. Величков, Эл. Пелин, К. Христов, Хр. Ботев, Алеко Константинов, Л. Каравелов, В. Друмев, Пенчо Славейков, Петко Славейков, Стоя Михайловски, Ив. Вазов). Краткие биографии снова находятся в рукописном и машинописном виде, при этом во втором варианте редакционные заметки удалены, и они оформлены для опубликования. В связи с рукописями о славянских литературах ценным является предисловие на чешском языке с различными коррекциями к исследованию «Отражение жизни и творчества Братьев Миладиновых в чешской литературе» (а. е. 84, оп. I).
Сохраненное архивное богатство одного из первых болгарских славистов содержит документы разнообразного типа – рукописи, машинописи, фрагменты печатных изданий, приобретенные и подаренные книги с автографом, альбомы для зарисовок, рисунки, письма, карточки и др. Производит впечатление то, что в обеих описях имеются материалы на разных языках (болгарский, сербский, польский, хорватский, чешский, немецкий, английский, русский, французский), которые являются в основном письмами. Посредством эпистолярного стиля раскрывается панорама социокультурной динамики взаимоотношений как тогдашней интеллигенции с ее занятиями и предпочтениями, так и человеческими волнениями в семейной среде. В одном неизвестном до настоящего времени письме, отправленном, вероятно, мамой (Бонкой) Б. Йоцова по случаю новогодних праздников, становится ясным, что его сын Ивко, которому было всего лишь два года, находится далеко от своих родителей, которые в это время пребывают в Праге (1923-1925 гг.). В разделенных маленьких радостях в связи с взрослением Ивко Йоцова, в сущности, становятся заметными самоотверженная дисциплинированность и филологическая страсть Б. Йоцова как докторанта за счет его личной жизни. Не может не произвести впечатления корреспонденция между профессорами Б. Йоцовым и М. Арнаудовым, при этом поводом для писем последнего является настояние о том, чтобы выслушать и назначить определенную личность и чтобы вопрос был «улажен». Немного более отличается письмо тогдашнего ректора Софийского университета с подчеркнуто личностно-фамильярным характером: «Уважаемый господин Йоцов, Так как у тебя нет возможности видеть меня часто – увы, твоя работа направлена вширь и вглубь, так что и у тебя нет времени навещать меня! – прошу тебя принять господина Пырвана Данчева и выслушать его по вопросу, которым он занят. С наилучшими пожеланиями» (а. е. 29, оп. I, л. 2).
Почти неизвестными остаются имена ряда филологов, которым Борис Йоцов преподает с середины 30-х до середины 40-х годов XX века в университете. Высокая эрудиция и влияние профессора на его студентов становится заметным красноречивым образом из неоткрытых до настоящего времени 12 рефератов и 32 магистерских диссертаций. В большинстве из них, бесспорно, производит впечатление следование литературно-историческому подходу с исчерпывающей биографической информированностью. К студенческим исследованиям отсутствуют комментирующие записки, уточнения и редакции со стороны проф. Б. Йоцова. Обычно встречаются совсем мелкие, и едва заметные подчеркивания красным карандашом, каким является случай с диссертацией о «Йордане хаджи Константинове Джиноте» Георгия Ст. Гутева. Магистерская диссертация представляет завершенное исследование с содержанием, сущностной частью и полной библиографией, с самыми важными трудами, являющимися актуальными и в настоящее время; имеется множество пространных цитат из произведений Й. Джинота. Прочтение такой филологической разработки наводит на мысль о преемственности между преподавателем и его студентами, о переданном стремлении к фактологической точности и всеобъемлющему осмыслению литературоведческой проблемы в её социокультурном и историческом контексте.
Под влиянием авторитетной и обаятельной личности Б. Йоцова остаются не только его студенты и друзья, но и его оба наследника – Богдан и Иван Йоцовы. Опись фонда пропускает упомянуть одну исключительно интересную находку из архивов Б. Йоцова – это рукописные номера детской газеты «Иллюстрированный мир» (а. е. 44, оп. II, л. 34-80). Хотя это и представляет собой ученический проект, он задуман профессионально и имеет свою последовательность во времени. Этот комикс находится среди тетрадей с записками по немецкому языку, математике, химии, биологии десятилетнего Богдана Йоцова. Каждый номер является тематически увязанным с предыдущим номером, при этом цветные рисунки находятся в отдельных комиксовых историях с военно-приключенческим характером – «Таинственный нападающий», «Нападение дикарей», «Загадочный старик», «Джиго», «Игры и забавы», «Лабиринт» и др. Можно предположить, что редакторская деятельность Бориса Йоцова в журнале «Родина» в периоде 1938-1941 гг. вдохновляет и провоцирует его сына немного позже (1943 г.) создать свой комикс. Даже сами «объявления» по «Иллюстрированному миру» красноречиво демонстрируют освоенные журналистические техники для привлечения внимания читателей. Государственные «Архивы» сохраняют также школьное свидетельство старшего сына Ивана Йоцова об окончании германской полуклассической гимназии с отличным успехом (а. е. 162, oп. I). В другом архиве (а. е. 45, оп. II) сохранены его тетради (1939-1942) по немецкому и латинскому языку, а классные упражнения и военные записки снова заполнены зарисовками. Вероятно, немаловажным является тот факт, что дядей братьев является художник Николай Йоцов, и влечение к изобразительному искусству присуще Богдану и Ивану.
Наконец, я закончу цитатой из рукописного и неопубликованного и до настоящего времени научного эссе крупного болгарского гуманитариста Б. Йоцова «Мотыльки государства», осмыслившего в полноте тогдашнюю политическую ситуацию и осмелившегося обозначить критически судьбу «маленького человека» (Чехов) и «маленького народа» (Йоцов): «Не является ли криком нашего времени проблема, как внедрить глубже в сознание народа идею о государстве? Как приобщить его к своей родине как край, систему, закон, след? Мы останавливаемся на болгарском отрицании государства. И между таким большим количеством причин на настоящий момент мы отмечаем только одну – душу, образ мышления нашего чиновника. Чиновники, которые укоряют, обижают болгарского гражданина, являются разрушителями государства – они являются теми мотыльками, которые спрятались в его широких тайниках и тайком, скрытно изменяют его основу (а. е. 102, оп. I, л. 8).
1 В рукописной статье (202К, оп. I, а. е. 97) не указывается год, имеется только дата и месяц «15 марта». Она полностью совпадает с публикацией в журнале «Отец Паисий» (1934, бр. 2, с. 32-37) и не имеется какого-либо вмешательства редактора.